Влияние Балканской Греции, бывшей прежде центром зарождения и бурного развития уникальной греческой культуры и искусства, постепенно слабело. Этому способствовали непрекращающиеся династические распри, народные волнения и значительный отток населения. Вновь образованные государства на Востоке привлекали переселенцев заманчивыми возможностями: строились большие города, быстро развивалась торговля, ремесла и земледелие.

Египет, где управляла династия Птолемеев и Сирия, держава Селевкидов доминировали в восточных землях. Эти могущественные эллинистические царства с хорошо развитой экономикой занимали огромные территории, обладали мощным военным потенциалом и оказывали жесткое влияние на политику других стран.

3 периода Эллинистической эпохи

Эллинистическая эпоха весьма условно разделена на три основных периода. Первый период - это зарождение и формирование общей эллинистической культуры, возникшей благодаря слиянию культур завоеванных стран с культурой Греции. Второй период - эпоха бурного развития эллинистического мира, постепенно сменившаяся кризисом и упадком в третьем периоде.

Второй период в эллинистической эпохе стал временем стремительного подъема и расцвета во всех сферах экономики, науки и искусства за счет продолжающегося освоения восточных территорий. Строительство величественных дворцов, развитие военной техники и мореплавания способствовали активному развитию математики, геометрии, астрономии, механики, географии. Греки, прибывающие из полисов Балканской Греции в надежде на лучшую долю, смогли преодолеть ограничения полисного строя и достаточно успешно ассимилироваться на новых землях. Восток дал «глоток чистого воздуха» измученному многочисленными конфликтами и войнами греческому народу. Прогресс стал неизбежен благодаря изменению ментальности, расширению мировоззрения людей, принятию ими новых условий жизни и древних традиций местного населения, слиянию различных культур и обычаев.

Правители эллинистических держав желали видеть свои столицы крупными культурными центрами. Богатая казна позволяла щедро финансировать музыкантов, поэтов, художников, скульпторов и ученых. Рукописям и научным трудам требовалась некоторая систематизация и помещения для хранения. В Александрии, столице Египетского царства, ставшей сердцем духовной и научной жизни Средиземноморья, под покровительством правящих Птолемеев создается первая библиотека - крупнейшее собрание уникальных древних рукописных книг. Библиотека входила в состав музея (museion - храм муз), в котором находились аудитории, кабинеты, коллекции. Известнейшие ученые занимались здесь астрономией, математикой, медициной, ботаникой, зоологией, филологией и другими науками. В этом музее Эвклид создал свой труд - «Элементы», а грек Эратосфен открыл способ определения окружности Земли. Среди других прославленных ученых, работавших в библиотеке, наиболее известны Аристарх, Аполлоний Родосский, Архимед, Каллимах и Эвклид.

Взаимопроникновение эллинской и древневосточной культур

Немаловажным моментом развития эллинизма было взаимопроникновение именно эллинской и древневосточной культур. Этот процесс развития проходил в совершенно новых условиях и претерпевал еще большие изменения по сравнению с прошлым периодом. Объединение древневосточных и греческих начал дало ценнейшие результаты в таких отраслях как мировоззрение и философия, наука и религия. Культура эллинов объединила в себе все достижения греческого полиса и древнего Востока, занимая при этом доминирующее положение.

Культурные ценности эллинизма и роль греческого языка

Греческий язык был общепризнанным на всей обширной территории империи Александра. В первую очередь, на нем общались все образованные люди эллинистического общества, создавая тем самым предпосылки для развития нового направления в литературе греков. Также греческий язык стал родным и для образованной социальной прослойки порабощенных народов, подвергшихся активной эллинизации.

Культурные ценности эллинизма развивались,в первую очередь, благодаря ее непосредственным носителям - грекам и определялись теми достижениями периода 5—4 вв. до н. э, которых они достигли в театральном искусстве, градостроительстве, скульптуре, философии, архитектуре и т.д. Влияние на культуру эллинов древневосточных традиций выражалось, в основном, в обогащении ее совершенно новыми идеями, такими как глубокий индивидуализм и мистицизм в философии, а также новыми знаниями в области таких наук, как медицина, астрономия и т.д.

Философия и религия

Всеобщие преобразования в эллинистическом мире коснулись и религии. Культы древних греков находили свое место на Востоке, а восточные проникали, в свою очередь, в Грецию. По прямому указанию правителей возникали даже новые культы, которые должны были быть приемлемы как для коренного, так и для пришлого населения. Контроль в сфере религиозной жизни облегчал элите процесс управления народом. Философское воззрение также подвергалось изменениям. Поменялось мироощущение людей, появилась идеология космополитизма. Человек стал чувствовать себя не частичкой ограниченного общества и пространства, а полноценным членом огромного государства и даже всего эллинистического мира в целом.

Литература Литература также существенно изменилась. Она стала намного популярнее в народе. До наших времен дошло множество литературных творений эпохи эллинизма. Изменения коснулись и литературных жанров. Получили развитие научно-исторические труды, появились романы-утопии социального характера и буколические комедии (идиллии), которые ставили в театрах, имеющихся почти во всех городах.

Строительство и архитектура

Строительство и архитектура в эллинистический период достигли своего расцвета. Крупные населенные пункты стали строиться по принципам регулярного градостроительства. Это упорядочивало планировку городов. Получило развитие монументальное строительство. Такие чудеса света, как Александрийский Маяк и Колосс Родосский, появились именно в эллинистический период. Кроме этого стали популярны скульптурные произведения, расширялась сеть школ этого вида искусства.

Научная мысль

Научная мысль эллинистического мира также не стояла на месте. Наибольшего развития достигли естественные и гуманитарные науки. Началось разделение научных дисциплин. В отдельные группы были выделены математика и механика, медицина и ботаника, астрономия и география, филология и история.

Экономика и социальная сфера

И конечно, радикальным изменениям подверглись экономика и социальная сфера. Интенсивные торговые отношения, развивающиеся между Востоком и Западом, привели к расцвету экономики эллинистического мира, кроме этого, явная избыточность ресурсов способствовала торговым взаимосвязям. Восточные регионы быстро влились в общее экономическое пространство, с готовностью приняв весь рационализм принципов греческой экономики.

Развитие и процветание эллинизма

В результате всех завоевательных походов Александра Македонского, мир пришел к развитию и процветанию, а не к разрушению, как в случае других вооруженных конфликтов. Как видим, эллинистический период становится одним из самых плодотворных в истории древнего мира, временем, когда человечество шагнуло далеко вперед в своем развитии. Объединение Восточных и Западных земель способствовало взаимопроникновению культур, обогатило тысячелетний опыт развития двух разных миров и привело в итоге к благим последствиям. В этом главное достижение эллинизма.

Падение эллинистического мира

Однако, не все так гладко было, как хотелось бы правителям. Восточные эллинистические государства основывались на покоренных народах. У власти везде стояли греки, а управляемый ими народ принадлежал к другой национально-этнической группе. Эта раздвоенность, отдаленность руководящей верхушки от народа явилась причиной падения и, в конечном итоге, распада эллинистического мира.

Национальная и религиозная неприязнь, все возрастая, создавали нестабильную обстановку, социальную напряженность в обществе и выливались в открытые конфликты и столкновения. Междоусобные войны, политические и династические распри вносят свою лепту в процесс упадка державы. Эллинистические государства постепенно угасают и к середине второго века до нашей эры начинают распадаться на отдельные части (Греко-Бактрийское царство, государство Селевкидов).

Великие державы, расположенные на Западе и Востоке (Рим и Парфия), умело воспользовались этой ситуацией. На фоне общего ослабления эллинистического мира, Рим, в череде военных операций, одерживает победу над Македонией и греческими государствами, расположенными на Балканском полуострове. В результате этих войн, во 2 в.- первой половине 1 в. до нашей эры, Средиземноморские государства эллинистического мира, вплоть до Евфрата, оказываются под властью Рима. Парфия, в свою очередь, подчиняет себе восточно-эллинистические государства, расположенные на территории Средней Азии, Ирана, Месопотамии. Ее западные рубежи доходят теперь до Евфрата. В 30-х гг. до нашей эры, Римская империя покорила Египет, и это явилось окончательным крахом эллинистического мира, а вместе с ним и всей эллинистической эпохи в древнегреческой истории.

ЭЛЛИНИСТИЧЕСКИЕ ГОСУДАРСТВА

Эпоха, условно называемая эллинистической (от немецкого Hellenismus), началась со смертью Александра и закончилась римскими завоеваниями для разных стран в разное время. Она характеризуется расширением территорий, занятых греками, и перемещением центра тяжести эллинства из собственно Греции, которая отныне играла меньшую по сравнению с обширными царствами Востока роль. История этой эпохи исключительно сложна: длинная череда разрушительных завоевательных войн, которые то и дело изменяют границы государств. Тем не менее от этой эпохи до нас дошло гораздо больше документов, чем от предыдущих периодов. Особого упоминания заслуживают папирусы, в огромном количестве сохранившиеся в основном в Египте. Они донесли до нас самые разнообразные документы: письма царей (деловую и личную переписку), нотариальные архивы, школьные тетради и т.д.

Рассказ о политических судьбах греческого мира в столь сложную эпоху будет вынужденно краток. В частности, здесь не ставится цель дать подробное описание нескончаемых войн, которые вели полководцы Александра за обладание его империей. В 321 г. до н. э. после убийства регента Пердикки и гибели Кратера в Трипарадейсе (Сирия) происходит первое перераспределение должностей и сатрапий: Антипатр получает Македонию, Птолемей - Египет, Лисимах - Фракию, Антигон («Одноглазый») - Малую Азию, Селевк - Вавилонию. Борьба, отмеченная такими кровавыми эпизодами, как поражение и смерть Антигона I в битве при Ипсе (301 г. до н. э.), Лисимаха в Куропедионе (281 г. до н. э.), убийство Селевка Птолемеем Керавном (280 г. до н. э.), продолжается еще более двадцати лет. Тем временем сходят со сцены прямые преемники Александра - диадохи. Это произошло после сорокалетнего периода интриг и конфликтов во имя обладания какой-то частью огромной империи, ибо никто не мог взять на себя смелость управлять ею целиком. Положение на некоторое время стабилизировалось с созданием трех больших государств - Египетского (во главе с Птолемеем II, сыном Птолемея I), Селевкидского, где правил Антиох I, сын Селевка, и Македонии, отошедшей к Антигону II Гонату, внуку Антигона Одноглазого. Ни одна эпоха не видела такой острой вражды, таких отважных «кондотьеров», таких ненадежных альянсов. Какая замечательная галерея портретов, в которой мы видим неукротимого Антигона Одноглазого, его сына Деметрия Полиоркета («Завоевателя городов»), одинаково горячего в битве и в разгуле, беспощадного Селевка I, хитрого Птолемея I, грубого Кассандра! /…/

Упадок независимой Греции

В самой Греции остается несколько полисов, которыесохраняют внешние атрибуты независимости и видимостьих традиционных институтов. Это прежде всего Афины ив меньшей степени Коринф. Однако с обеднением и социальныминеурядицами упадок их усиливается. Тольконекоторые островные полисы извлекают пользу из перемещенияполитического и экономического могущества наВосток.

В эллинистическое время Афины утрачивают свое прежнее значение не столько в результате действий правителей Македонии (в 228 г. до н.э. Афины даже изгнали македонский гарнизон из Пирея и таким образом вновь обрели полную автономию, по крайней мере, ее видимость), сколько из-за исчезновения духа демократии. Государственное устройство Афин почти не изменилось по сравнению с классическим периодом, несмотря на добавление двух фил к клисфеновским, но народ уже не располагал властью. Почти полностью была ликвидирована оплата за выполнение общественных обязанностей. Власть перешла в руки Ареопага и самого важного из стратегов - стратега гоплитов. Народное ополчение исчезло, государство доверило свою защиту наемникам. Эфебия была полностью реорганизована. В конце III в. до н. э. она стала необязательной и отныне предназначалась для сыновей зажиточных семей, получавших таким образом риторическое и философское, а также военное образование. Начиная с 130 г. до н. э. множество иностранцев - в основном из Малой Азии и Сирии - стремились стать эфебами, чтобы усовершенствовать образование и, возможно, облегчить впоследствии получение права гражданства в Афинах.

С исчезновением клерухий значительно понизилась экономическая активность. Хотя через Пирей уже не проходили большие торговые пути, он остался крупным рынком зерна, которое привозили из Причерноморья, Египта, даже Нумидии. Торговля несколько оживилась вскоре после, «освобождения» Греции Фламинином (106 г. до н.э.) и в основном после 166 г. до н.э., когда римляне возвратили Афинам некоторые клерухий (Лемнос, Имброс, Скирос) и отдали им Делос, чтобы досадить родосцам. Этот подъем продолжался до разграбления города Суллой в 86 г. до н.э. Сохранились богатые семьи, которые и монополизировали власть. Их политика отличалась осторожностью, поскольку для них важным было сохранить свои привилегии и спокойно владеть имуществом. /…/

Престиж полиса как центра интеллектуальной жизни, однако, остался прежним. Праздники проходили с той же пышностью, особенно Элевсинские мистерии и Дионисии, во время которых ставили не только классические драмы, но и «современные комедии», изящно живописавшие современное общество. Представители царских родов Селевкидов, Птолемеев, наследники нумидийского престола не считали зазорным участвовать в Панафинейских играх. Афинские философские школы не имели себе равных во всем греческом мире. Их учения восхищали пресыщенную, но не потерявшую интерес к духовности публику. Скульптурные мастерские поставляли во все концы света великолепные копии классических шедевров. Уже намечалась роль, которую будут играть Афины в римскую эпоху, - роль университетского города, хранилища ушедшего прошлого, «законсервированного» города времени Перикла.

Социально-экономический кризис континентальной Греции

В эллинистическое время повсюду в Греции положение было весьма критическим. Безусловно, сельское хозяйство развивалось: росли урожаи благодаря применению удобрений, увеличивалось поголовье скота благодаря расширению пастбищ. Но поскольку уже с IV в. до н.э. возросла роль крупного землевладения, все плоды этого развития пошли на обогащение отдельных лиц. Ремесленное производство и торговля после кратковременного оживления в последующий за завоеваниями Александра период пришли в упадок, не выдержав соперничества с эллинистическими государствами Востока, которые очень быстро наладили свое ремесленное производство. Греция ощущала потребность в импорте зерна - потребность дорогостоящую, поскольку цены на хлеб во II в. до н.э. значительно возросли после снижения их в начале III в. до н.э. Что же касается экспорта, то он был невелик - в основном вино, оливковое масло, цены на которые, к сожалению, остались прежними, а также предметы роскоши, продажа которых обеспечивала скромное существование ремесленникам Коринфа и Афин. К тому же наиболее предприимчивая часть населения покинула страну.

Отныне денежные средства вкладывались только в землю, поэтому не стало возможности развивать другие отрасли экономики. Социальные последствия этого были очень серьезными. Общество все более разделялось на немногочисленный класс богатых и класс беднейшего пролетариата. Владельцев значительных состояний было очень мало. Полибий сообщает об этолийце Александре, самом богатом из греков, имевшем 200 талантов, т.е. больше, чем у афинянина Каллия, родственника Кимона. Однако появилась прослойка зажиточной, образованной «буржуазии». Она везде получала власть, а это развивало у нее вкус к почестям, что, в свою очередь, требовало громадных расходов.

Тревожным признаком стала пауперизация населения. На протяжении всего эллинистического периода его доходы падали, о чем говорят документы из Делоса. Свободным гражданам трудно было найти работу из-за конкуренции рабов. Единственным выходом для многих являлась служба наемниками в иноземных армиях. Неизвестно, росло ли в то время число рабов, хотя в святилищах (особенно в Дельфах) и найдено множество надписей об их освобождении. Это может служить лишь доказательством того, что в период эллинизма, очевидно под влиянием гуманистической философии, рабов легко освобождали за денежный выкуп. Улучшением положения рабов, вероятно, можно объяснить тот удивительный факт, что во время общественных потрясений рабы и пролетарии вместе никогда не выступали.

Последствия этого социального кризиса были зловещими. Население Греции редело, малонаселенность, о которой с горечью писал Полибий, становилась настоящим бедствием страны. Многие либо вообще не заводили детей, либо подкидывали другим - и не только бедняки, доведенные до крайней степени обнищания, но и богачи, желая обеспечить себе еще более легкую жизнь. Филипп V тщетно пытался поправить положение активной демографической и иммиграционной политикой.

Нищета порождает недовольство. Вновь стали выдвигаться требования об отмене долгов и общем перераспределении земли. По крайней мере в одном из полисов они были частично удовлетворены. Это произошло в Спарте, где социальное неравенство проявлялось сильнее, чем где бы то ни было. Во главе движения стояли два царя: Агис IV, потерпевший неудачу из-за слишком жестких мер, и Клеомен III, проводивший в жизнь действительно революционную программу. Он аннулировал долги всех граждан, принял новых граждан из числа наиболее бесправной части населения (илотов), наделив их землей, и таким образом усилил военную мощь Спарты. Это принесло ему (при поддержке народных масс) крупные успехи на Пелопоннесе, до битвы при Селласии (222 г. до н. э.), в которой он потерпел поражение, выступив против коалиции Македонии и Ахейского союза. Его преобразования, проводившиеся, по-видимому, под влиянием уравнительной философии (некоторые исследователи считают его стоиком), не были доведены до конца вследствие заговора сторонников существующего порядка. Тем не менее, революционное движение продолжало усиливаться. Царь Набис, которого его противники называли тираном, попытался провести в жизнь программу Клеомена III, но его попытка закончилась вмешательством Рима. /…/

Эллинистическая монархия

Расчленение империи Александра, а затем и державы Селевкидов только подтвердило значение большого политического новшества — института монархии: повсюду стали возникать маленькие или большие царства.

Как и во времена Александра, в формировавшейся монархической идеологии эллинистической эпохи соединились самые разные факторы. Философы, в частности пифагорейцы и стоики, развили концепцию сильной личности, которая появилась уже в IV в. до н. э., особенно у Исократа. Для них царь представлял собой живой и одушевленный закон (nomos empsychos), что объяснялось божественной сутью царя. Толпа особенно чувствительна к престижу, который создают победы, так как военные успехи кажутся ей самыми осязаемыми доказательствами благоволения богов. Таким образом, оформлялась абсолютная монархия, создававшая для царя моральные обязательства, которые сплошь и рядом упоминаются в текстах: монарх должен быть усердным, благочестивым, доброжелательным ко всем, и особенно к простым людям, филантропом. Но в этой идеологии не меньше проявлялись и восточные влияния. Наследники восточной теократии, эллинистические суверены обладали абсолютным могуществом, так как они были детьми богов и сами боги. Так Птолемеи стали фараонами. Сотер не короновался, полагая, очевидно, что мог царствовать «по праву завоевателя», но его наследники позволили «действовать» жрецам, которые и наделили их магической силой живых богов на земле. Со времени Птолемея Филадельфа все Птолемеи носили титулатуру из пяти имен, характеризовавших могущество фараонов: «отважный юноша, великий славой, возведенный на трон отцом, могучий «ка» Ра, любимый Амоном Птолемей». Надпись храма в Эдфу указывает, что бог Хор дал монарху землю Египта с правами собственности, что было зафиксировано божественным писцом Тотом.

Монархия передавалась по наследству - старший сын наследовал отцу. Исключения были редки, обусловлены они интригами двора. Так, Птолемей I сделал преемником своего узаконенного побочного сына, ставшего Птолемеем II, предпочтя его старшему сыну Птолемею Керавну. Часто отец делал сына соправителем, в основном у Селевкидов, когда молодой наследник мог управлять восточными сатрапиями. Большая роль отводилась царице. Несмотря на пример Филиппа, Александра, возможно, Деметрия Полиоркета и Пирра, в Египте преобладали цари-единоженцы (впрочем, у них были наложницы). За редким исключением цари выбирали жен из царствующих фамилий. В Египте, начиная с Птолемея Филадельфа, был даже введен местный обычай кровосмесительных браков с целью сохранения чистоты рода. Этот обычай переняли и некоторые Селевкиды.

Царь окружал себя двором, нравы которого напоминают нравы македонской и персидской монархии одновременно. Царь носил хламиду и шлем или каусию (фетровую македонскую шляпу), а также и диадему великих царей. По своему стилю его дворец не был похож на гигантские постройки восточных царей, он был удобен, но в то же время роскошен. Понемногу вводился этикет, имевший целью выделить царя и его близких из массы простых смертных. Появились придворные титулы, носители которых представляли своего рода дворянство, впрочем не потомственное, а личное. Чаще всего выделяли (это менялось от династии к династии) «друзей царя» и «родственников царя» (например, «отец-кормилец» или «молочный брат» — почетные титулы, позволявшие носить царский пурпур, но не отражавшие реальных родственных связей). Если к этому еще добавить культ царя и присутствие царского образа на монетах (только Атталиды не изображали живущих владык), то увидим всю важность эпохи, когда устанавливались обычаи, многие из которых будут восприняты императорами Рима, Византии и суверенами нового времени. /…/

Строительство городов

Греческая архаическая и классическая цивилизация характеризуется рождением и расцветом полиса и развивалась именно в крупных городских центрах, таких, как Милет, Коринф, Афины, Сиракузы. Александр Великий проявил себя как достойный наследник этой традиции, усеяв только что завоеванную Империю многочисленными Александриями, предназначенными для эллинизации Востока и призванными осуществлять слияние народов, которое он считал столь необходимым. Его последователи в разной степени были верны его политике; она будет вдохновлять также и Рим. Селевкиды строили в своем государстве множество новых городов. Атталиды в издавна застроенной городами Малой Азии основали тем не менее Пергам, чтобы иметь столицу, способную соперничать с великими столицами Востока. В Анатолии под воздействием Атталидов были эллинизированы и другие районы, в частности Памфилия (равнина между горами Тавра и Средиземноморским побережьем), земля, богатая памятниками градостроительства, которые в подражание Пергаму представляют, по словам Р. Мартэна, «монументальную ценность, укрупнение пропорций, уникальные архитектурные композиции». Например, в Перге можно увидеть великолепные эллинистические укрепления. Египет Птолемеев остался чисто сельской страной, но Александрия, детище Александра, пережила период небывалого расцвета; в то время она была наиболее значительным городом эллинистического мира. /…/

Александрия Египетская

«Все, что может существовать или случиться на земле, есть в Египте: богатство, спорт, власть, голубое небо, слава, зрелища, философы, золото, прекрасные юноши, храмы богов адельфов, добрый царь, Мусей, вино, все хорошее, чего можно пожелать, и женщины, столько женщин...», - так путано, но правдиво говорила старая сводня в ≪Мимиамбах≫ Геронда. И в самом деле, город, основанный Александром на месте рыбацкой деревушки Ракотиды, воплощал все великолепие Востока.

Александрия была основана в западной части Дельты, на перешейке между морем и озером Мареотида недалеко от Канопского рукава Нила. Эта местность отличалась здоровым климатом даже летом благодаря периодически дувшим северным ветрам. Порт, скрытый за островом Фарос, был относительно хорошо защищен от бурь. Древний город известен плохо, так как из-за оседания почвы он оказался под водой. Тем не менее мы знаем о его удлиненных контурах («как хламида», скажет Страбон) и о том, что его периметр превышал 15 километров.

План города, который сделал Дейнократ Родосский, - гипподамовый. Две главные очень широкие (30 метров) улицы пересекаются под прямым углом. Город разделен на пять кварталов, названных по первым пяти буквам греческого алфавита. Среди главных памятников можно назвать гимнасий с великолепной колоннадой, дикастерион (суд), Сему (постройка над могилой Александра), отделенную от города высокой стеной. Один дворец занимал четверть Александрии, но он ничем не напоминает монументальные ансамбли дворцов фараонов. Со своими легкими постройками, садами, Мусеем, Библиотекой, театром он образовывал Неаполис, или Новый город.

Порт делился на две части молом, или Гептастадием, соединявшим Фарос с материком. В восточной части находился большой порт, принимавший основную часть перевозок, а также царский порт, в западной части - Эвностос («Благополучное возвращение»), военный порт и искусственный водоем, соединенный с озером Мареотида.

Посреди острова стоял Маяк, творение Сострата Книдского - трехэтажное сооружение (110 метров).

Александрия была практически единственным городом в Египте; два других города, имевших статус полиса, - старый Навкратис и основанную Птолемеем Сотером Птолемаиду - можно не принимать во внимание. Три фактора объясняют этот единственный в своем роде

Феномен в истории греческого мира. Во-первых, Александрия представляла собой политический центр царства Птолемеев, местопребывание громадного бюрократического аппарата, который управлял всем Египтом. Во-вторых, она была крупным экономическим центром. На ее мануфактурах производились вазы из глины и металла, тончайшие ткани, папирус, благовония. Из ее мастерских выходили предметы роскоши, известные во всем мире.

Будучи единственным портом Египта на Средиземном море, Александрия являлась связующим звеном с другими эллинистическими царствами, а позже и с Римом. Ее торговые связи многообразны: в III в. до н. э. она торговала в основном с Грецией, островами Эгейского моря, Малой Азией, Сирией, Финикией, Кипром, Сицилией, странами Красного моря, Понтом. Несмотря на кризис II в., она простирала свои связи до Карфагена (до 146 г. до н. э.), Кампании и Рима. Через порт, предназначенный для импорта, шел лес, металл, мрамор, а также продукты, в которых ощущался недостаток: оливковое масло и высококачественное вино. Через экспортный порт вывозили хлеб, папирус, плотные и тонкие льняные ткани, благовония, «александрийские товары» (изделия художественного ремесла). Наконец, там был и транзитный порт для снабжения всего Средиземноморья дарами Центральной Африки (слоновой костью, золотом, страусовыми перьями, черными рабами, дикими животными) или арабских стран и Индии (пряностями, ароматическими веществами, благовониями, шелком). Эти товары поступали в Александрию по каналу Нехо, караванным путем, по Нилу или по морю от Газы.

Масштабность морских и речных перевозок с перегрузкой в Александрии объясняет развитие кораблестроения. И наконец, в-третьих, Александрия была одним из наиболее оживленных культурных центров мира эллинизма. Ее блеск был таков, что долго еще, и не всегда справедливо, все, что относилось к эллинистическому миру, называли александрийским. Благодаря покровительству просвещенных монархов, их благотворительной деятельности, Александрия на протяжении веков была центром эллинистической культуры. Знамениты ее поэты, ученые, эрудиты, скульпторы, резчики III в. до н. э. Затем последовал закат, также не лишенный очарования.

Но этот великолепный город, по существу, находился вне Египта. Латинская фраза «Alexandria ad Aegyptum» («Александрия при Египте») иллюстрирует реальное положение вещей, характерное и для эпохи Птолемеев. Огромный город, похожий в своих лучших проявлениях на другие эллинистические города, был столицей царства, которое в общих чертах с незапамятных времен вело неизменный образ жизни. Это и есть, по сути, слабое место Александрии и тех, кто заботился о ее расцвете. Завороженные специфически греческими формами государства, они создали полис, большой, красивый и процветавший, но совершенно оторванный от жизни царства, существовавший в нем как инородное тело.

В архитектуре эллинистической эпохи наблюдается нарушение строгого стиля, в результате чего возникает эклектика.

Если искусство классической Греции преследовало в основном культовые цели, то эллинистическое искусство – цели декоративные.

В период эллинизма народ был устранен монархами от участия в государственных делах, и это привело к коренным изменениям в области идеологии, и в частности в литературе. Рост индивидуализма, ослабление гражданских чувств вызвали измельчание проблематики литературы. Разрыв между гражданином и обществом становится все ощутимее. Человек эпохи эллинизма почувствовал себя одиноким и беспомощным, он потерялся в открывшемся перед ним огромном мире, он был исключен из общественной жизни новых обширных государственных образований. Ему оставалась сфера личной жизни, свой замкнутый мирок.

Менее популярной была в период эллинизма философия скептиков , объявлявшая всякую истину относительной и всякое познание недостоверным. Борясь с суевериями стоиков, скептики в то же время, подобно им и эпикурейцам, проповедовали «безмятежность» и «свободу от аффектов».

Все эти философские системы характерны для эпохи эллинизма тем, что в них отсутствует местный патриотизм и содержится забота о счастье индивида, более или менее свободного от обязанностей перед государством.

Веком расцвета эллинистической литературы был III в. до н. э. Большое влияние на эту литературу имели написанные в конце IV в. до н. э. «Характеры» Феофраста , ученика Аристотеля. В этом произведении изображались типы людей, отличающиеся определенным сочетанием черт (льстец, скряга, болтун, пьяница, бессовестный, суеверный, зазнайка и т. п.). В русле «Характеров» развивалась так называемая новая (или «новая аттическая») комедия, которую иногда так и называют – «комедия характеров».

В 323 до н.э. умер Александр Македонский, завоевавший чуть ли не всю ойкумену - известный тогда грекам обитаемый мир. Огромная империя сразу же распалась на ряд территорий, руководимых его наместниками-диадохами. Крупнейшей и влиятельнейшей среди них был Птолемеевский Египет. Эллада же политически играла невидную роль - она превратилась в огромный музей, беспрекословный авторитет в науках, литературе и художествах. Вся ойкумена стала говорить на эллинском языке, писать, думать и творить, как эллины.

Эллинизм - эпоха яркая, исполненная контрастов. Единый греческий космос не мог держаться далее в прежних рамках: он распался на великое и малое - мир богов, больших городов и глобальных проблем и - частный мир человека. Правители крупных держав, преемники Александра, туземные цари равняли себя с богами, поскольку сам Александр претендовал на божественность своей природы. Но рядом с ними жили обычные люди, которым были дороги домашний мир, уют и покой. Раньше в Элладе этого не понимали: асоциальная личность для греков была «идиотом». Теперь люди, выпадающие из сферы общественных связей, в глазах социума приобрели интерес. Среди представителей процветавших философских школ - киники, стоики, эпикурейцы. Но не было натурфилософских школ; старые проблемы возникновения и гибели космоса уступили место проблемам этическим - познанию человеческой сущности и взаимоотношений людей. Ведущий философ этого времени Эпикур выдвинул тезис «Живи незаметно», считая, что главная цель бытия - получение удовольствия, не в обывательском понимании, а в смысле реализации гармонических отношений «Я» с окружением.

Все это, прямо или косвенно, нашло отражение в искусстве. Вазопись, исполнявшая огромную цивилизующую роль и исчезнувшая на Востоке уже в III тыс. до н.э., наконец истощилась и в последнем своем, самом длительном и прекрасном прибежище. Расписная керамика Эллады прекратила существовать. Однако еще были живы некоторые очаги ремесла. Один из них коренился в собственно Афинах; его продукция - малые чернолаковые вазы с небольшими накладными рисунками, иногда в тонком рельефе: гирлянды, веночки, веточки, алабастры, лекифы (№ 110); они довольно изящны, их стиль назван по месту обнаружения ваз «стилем западного склона Афинского Акрополя». Еще один очаг просуществовал дольше: он базировался на Крите, где, как считают, в III-II вв. до н.э. создавались так называемые вазы Гадра, найденные в большом числе в одноименном александрийском некрополе (№ 108). Сцены с человеческими фигурами на них редки, и если присутствуют, как, например, бег гоплитов, то понимаются символически - как борьба за победу над смертью; в остальном же композиции рассыпаются на отдельные символы-вещи типа лавровых венков, тений и прочих.

Основное направление эллинистической скульптуры - классицизм, который во II в. до н.э. пытается подорвать «пергамское барокко». Доминанта классических идеалов была столь сильна, что от них не могли - и не желали - освободиться очень долго, вплоть до римской династии Антонинов (II в.).

Одной из вариаций на тему знаменитой Афродиты Книдской Праксителя является торс так называемой Афродиты Хвощинского (№ 105) - с некоторыми «барочными» признаками, позволяющими отнести памятник ко II в. до н.э. Привлекательный образ богини, с тонкими модуляциями формы, следует одному из двух копийных типов статуи Праксителя - Венере Медичи . Образ Афродиты необычайно популярен в последние столетия «доисторической» эпохи; ее изображения можно найти повсюду - в больших портовых городах это был самый популярный сувенир, часто эклектической работы. Эллинистические мастера низводят Афродиту с Олимпа в человеческий мир и среду низших демонов; в известной мраморной группе из Афин она бьет сандалией навязчивого козлоногого Пана 1 . Но в нашем памятнике сохраняется величие образа - обаятельной и грозной богини.

С именем Праксителя косвенно связан еще один памятник - небольшая скульптурная группа Асклепия и Гигиейи с эротом-Гипносом (№ 106). Несмотря на ряд внешних аналогий, она единственная в своем роде и представляет, возможно, центральную часть группы Асклепия «в кругу семьи», изваянной на о. Кос, где находилось крупнейшее в это время святилище бога, двумя сыновьями великого мастера, Кефисодотом Младшим и Тимархом. Прослеживается стиль подлинника - аттический. Вообще в эллинизме бесконечно варьируются интересные находки и выдающиеся работы мастеров прошлого, и это важно для нас ввиду почти полного исчезновения оригиналов.

В своеобразном преломлении аттический стиль выступает в скульптуре Птолемеев, от которых дошли многочисленные портреты и лики богов. Большинство из них - бюсты, предназначенные для вставления в статую, сделанную в другом материале (крашеном дереве? позолоченной бронзе?). Три памятника нашего собрания позволяют о нем судить. Монументальная голова богини из Александри и (№ 101) типична для птолемеевских скульптур по способу и технике изготовления, но далеко превосходит их по качеству исполнения. Это одна из лучших работ александрийской школы, об изяществе стиля которой можно спорить. Образ имперсонален, исполнен отвлеченной возвышенной красоты, как во времена популярности высоких идеалов Фидия и Поликлета, но с «тающим взглядом» Праксителя.

Еще одна головка, из Луксора (№ 103), тоже представляет Афродиту. Несмотря на некоторую переработку прически, она несет в себе все черты ранних птолемеевских образов: цельную обобщенную форму, некоторую «деревянность» шеи и негибкий переход ее к голове; отсутствие рельефной моделировки лица, обработанного широкими гладкими плоскостями. Другая головка Афродиты (№ 102), менее «птолемеевская», изящной работы, с тонкой подцветкой и прорисовкой век и зрачков, необыкновенно привлекательна, она - камерная, нежная. Возможно, ее исполнил в Александрии ваятель-эллин, не затронутый местной традицией пластики.

Некоторое огрубление классических форм заметно и в другой отрасли александрийского искусства - расписных надгробиях. Найденные внутри гробниц, иногда по нескольку, небольшие стелы представляют особую отрасль эллинистического искусства. Внешне они следуют типу аттических стел (ср. № 65) - рельефные стелы создавались и в Александрии, но появляется целый ряд отклонений от прежней иконографии: невнятные атрибуты, раскраска женского тела коричневатой краской, как у мужчин, и т.д. (№ 104). Это явление особое, интересное и, как писал век назад М.И. Ростовцев, требующее комплексного подхода (чего до сих пор не сделано).

Помимо жанров и видов творчества, развивающих классическое направление, все чаще появляются памятники, стиль которых заставляет вспомнить о греческой архаике. Они принадлежат к архаистике - особому направлению в греческом ваянии, намеренно подражавшему скульптуре VI в. до н.э. Оно зародилось в конце V в. до н.э., когда стал истощаться ведущий классический стиль Поликлета и Фидия, мельчавший, дробившийся и терявший высокий смысл, - как реакция на новомодные «барочные» искания, очевидные в рельефах балюстрады акропольского храма Афины Ники (его хрестоматийный пример - Ника, развязывающая сандалию). Появились застылые иератические позы, пышные, нарочито симметричные одеяния, уложенные «ласточкиными хвостами», старинные прически с вычурными буклями и локонами, глядящие, но невидящие глаза. Архаистика пыталась воскресить глубокий религиозный смысл древних изваяний.

Три рельефа с хороводом нимф, найденные на Таманском полуострове (№ 107), украшали некогда небольшой храм с двумя проемами, судя по изображенным на торцах плит канделябрам. Хоровод торжествен, нимфы в длинных хитонах движутся вокруг интерьера; их танец - священный, танец жизни, сменяющей смерть. Очевидно, он связан с богом солнца Аполлоном - его представляют канделябры, символы ночного света. Такие памятники часто считают декоративными, однако архаистика всегда имеет целью не легкомысленное действо, а серьезный религиозный акт.

К интереснейшим явлениям искусства эллинизма можно отнести терракоту. Она часто позволяет понять то, что утрачено в монументальном искусстве. Так, на ее примере хорошо прослеживается путь развития стоящих женских фигур, нередко воспроизводивших монументальные статуи. Две крупные статуэтки доносят до нас образы гречанок начала III в. до н.э. Одна предстает наглухо закутанной в одежду (№ 111.2) - тип, созданный «танаграми» и продолжавший развиваться в III в. до н.э. Опираясь на постамент, она задумчиво смотрит вдаль. Образ сдержанный, замкнутый, тихий, но в отличие от «танагр» более напряженный внутренне и более «монументальный» по внешнему виду. Вторая фигура - девушка в высоко подпоясанном хитоне (№ 111.1) - вероятно, представляет менаду, участницу дионисийских ритуалов, судя по венку с коримбами. Она тоже отличается от «танагр» большей внутренней раскрепощенностью - стоит свободно, далеко протянув одну руку, словно захватывая ею пространство. Новые формы поведения в жизненной среде продиктованы эпохой: ярко проявляется жажда самоутверждения, желание человека быть весомым, значимым, представительным. Нежный, светлый колорит сменяет свойственную классике жесткую локальную гамму с доминантой четырех цветов (черного, красного, желтого, белого), кодифицированную еще в V в. до н.э. Полигнотом.

Только в эпоху эллинизма начинают создаваться полноценные фигурки детей, которые ранее для греков были малоинтересны: дети изображались маленькими взрослыми, и их игры и забавы выходили довольно неуклюже. Теперь же, с устремлением интересов в сферу частного, семейного, домашнего, дети становятся важным объектом искусства. Доминирует эмблематическая фигура бога-ребенка - Эрота, который, как представитель «официального» Олимпа, еще держит марку классического божества, но его активно оттесняет на второй план дионисийский соперник - сатиренок. Шаловливые, смеющиеся, играющие, иногда погруженные в печаль дети милы и трогательны, в них воплощается мечта безнадежно дряхлеющего, изощренно-циничного Древнего мира о чистоте и невинности младенчества.

Дети читают, играют, пребывают с матерями, отцами и «педагогами». Греческие педагоги - это старые няньки и дядьки, обычно рабы, под бременем лет и забот, облеченные долгом следить за малышами, гулять с ними, обучать их и водить в школу. Образ педагога - дряхлой старушки, сопровождавшей Геракла-мальчика на урок музыки, два столетия назад не без ехидно-сострадательной улыбки представил мастер Пистоксена 2 . Теперь же он реализуется в еще более яркой форме (№ 113). Обрюзгший, с большим животом и затрудненной походкой, старик-педагог ведет своих подопечных, очевидно, домой. В греческой семье мальчики до семи лет росли и воспитывались с матерью, на женской половине дома, гинекее; девушки - до совершеннолетия.

В эллинизме появляется много летящих, парящих эротов (№ 112). Вероятно, небольшие фигурки подвешивали на нитях на специальных крючках, и они действительно были парящими - например, в погребальной камере. Путь с небес на землю, а с земли на небеса уже давно был «освоен» греческой скульптурой, но теперь он стал особенно важен в связи с новой ролью воздушной среды - дуновения ветра, раскачивания на качелях, полетов. Когда воздушная среда активна, это знак, что мир и его люди - живы.

В эллинистический период окончательно пал идеал классической калокагатии, согласно которому в прекрасном теле непременно заключается прекрасная душа. Практика тысячи раз опровергала этот тезис, но греки упорно не хотели верить, что некрасивый человек может быть благородным и достойным. Теперь же эти путы пали, и греческие мастера бурно устремились в область изучения неэстетического - даже безобразного.

На этом пути было создано немало любопытных гротесков, особенно в терракотах (№ 114); они изготавливались по всему греческому миру, но активнее всего - в Малой Азии, в Смирне, которая была одним из главных центров их производства. «Уродцы» нарочито безобразны: со смятыми или, напротив, необычайно вытянутыми лицами, с шишками и бородавками, кривыми носами, залысинами и плешью, с идиотическим выражением лица. Для усиления эффекта их представляли с разинутыми ртами, высунутыми языками, изрыгающими площадную брань, как, например, Кричащая старуха (№ 114.3) 3 . При отвратительного вида головах были такие же тела: бессильные полусогнутые ноги, согбенные спины, деформированные фигуры. Это - «калокагатия навыворот»; до внутренней переоценки ценностей греки так и не дошли, и классические фигуры с некрасивыми лицами или пригожие лица при неполноценных фигурах в эллинистическом репертуаре так и не появились.

Уже во II в. до н.э. античный мир изобрел многоцветное стекло, так называемое millefiori (итал. «тысяча цветов»), - одну из прекраснейших отраслей декоративного искусства. Стеклянные сосуды и другие изделия - например, столешницы, орнаментальные плитки, навершия жезлов - наряду с рельефной керамикой сменили пришедшую к забвению расписную керамику. Чаще от таких сосудов до нас доходят лишь фрагменты, но они позволяют судить о совершенстве их техники и красоте колорита (№ 116.3,8). Особый изыск имели изделия, в которых рисунок был проложен между слоями стекла золотыми листками: эти фрагменты буквально сияют, как драгоценности (№ 116.1-2); их стекло бесцветное - мечта всех античных стеклодувов: стекло долго выходило зеленоватым или с другими оттенками, и добиться полной прозрачности было непросто.

Л.И. Акимова

________________

1 Karouzou , 1993. P. 86.

2 Boardman , 1995. Fig. 68.

3 Гротески закономерно затронули главным образом «мужской идеал», коснувшись женского лишь фрагментарно (для образа матери еще долго сохранялось табу). См.: Археология войны, 2005. С. 117-118.

История древнего мира, в котором употреблялся греческий язык, может быть разбита на три периода: период свободных городов-государств, конец которому был положен Филиппом и Александром; период македонского господства, последние остатки которого были уничтожены аннексией Египта римлянами после смерти Клеопатры, и, наконец, период Римской империи. Первый из этих трех периодов характеризуется свободой и беспорядком, второй -- подчинением и беспорядком, третий -- подчинением и порядком.

Второй из этих периодов известен как эллинистический век. Работа, проделанная в этот период в области естественной науки и математики, является наилучшей из всех когда-либо выполненных греками. В философии на этот период падает основание школ эпикурейской и стоической, а также скептицизма как окончательно сформулированной доктрины; поэтому период этот все же важен в отношении философии, хотя и не в такой мере, как период Платона и Аристотеля. После третьего века до нашей эры в греческой философии, по существу, нет ничего нового до неоплатоников (третий век до нашей эры). Но тем временем римский мир подготовлялся к победе христианства.

Короткая карьера Александра внезапно преобразила греческий мир. За десять лет, с 334 по 324 год до нашей эры, Александр завоевал Малую Азию, Сирию, Египет, Вавилонию, Персию, Самарканд, Бактрию и Пенджаб. Персидская империя, величайшая из всех, какие знал мир, была уничтожена в результате трех военных сражений. Любознательные греки ознакомились с древней наукой вавилонян, а вместе с тем и с их старыми суевериями; точно так же ознакомились с дуализмом Зороастра и в меньшей степени -- с религией Индии, где буддизм приобретал первенствующее значение. Куда бы ни проник Александр, всюду -- даже в горах Афганистана, на берегах Джаксарты и у притоков Инда -- он основывал греческие города, в которых пытался воспроизводить греческие институты, с некоторым добавлением самоуправления. И, хотя его армия состояла в основном из македонцев и большинство европейских греков подчинялись ему лишь поневоле, он считал себя прежде всего апостолом эллинизма. Однако постепенно, вместе с расширением завоёванных территорий, он принял и стал проводить политику поощрения дружественного слияния греков и варваров.

Для этого у него были самые различные мотивы. С одной стороны, было очевидно, что его армии, не особенно многочисленные, не могли все время удерживать силой столь обширную империю и должны были, в конце концов, зависеть от умиротворения побежденного населения захваченных территорий. С другой стороны, Восток привык лишь к одной форме правления -- к власти божественного царя, исполнять роль которого Александр чувствовал себя вполне подходящим. Верил ли он сам в свою божественность или принял все атрибуты божества только из политических соображений -- вопрос психологический, поскольку исторические свидетельства неясны. Во всяком случае, он наслаждался той низкой лестью, тем низкопоклонством, которыми был окружен в Египте как преемник фараонов и в Персии как великий царь. Его македонские полководцы -- "спутники" ("companions"), как они назывались, -- держались по отношению к нему так же, как западные дворяне по отношению к своему конституционному суверену: они отказывались падать ниц перед ним, давали ему советы и критиковали его даже с риском для жизни, а в решающий момент контролировали его действия, например вынудили его вернуться домой с берегов Инда, вместо того чтобы двигаться вперед на завоевание Ганга. Восточное население было более сговорчивым, лишь бы уважались его религиозные предрассудки. Для Александра это не составляло трудности: необходимо было только отождествить Аммона или Бела с Зевсом и объявить себя сыном этого бога. Психологи думают, что Александр ненавидел Филиппа и, возможно, был причастен к его убийству; он хотел бы верить, что его мать Олимпия, подобно некоторым знатным женщинам в греческой мифологии, была возлюбленной какого-нибудь бога. Карьера Александра была столь чудесной, что он вполне мог поверить, будто божественное происхождение служит наилучшим объяснением его невероятного успеха.

У греков существовало по отношению к варварам сильно развитое чувство превосходства; несомненно, Аристотель выражал общее мнение, когда говорил, что северные расы смелы, южные -- культурны, но одни лишь греки и культурны и смелы. Платон и Аристотель считали неправильным обращать в рабство греков, но не варваров. Александр, не бывший чистокровным греком, пытался сломить это чувство превосходства. Сам он женился на двух княжнах варварских племен и заставил видных македонских полководцев сочетаться браком с персидскими женщинами благородного происхождения. Основанные им бесчисленные греческие города, можно думать, были заселены главным образом колонистами мужского пола, которые поневоле должны были последовать примеру Александра, вступая в браки с женщинами из местного населения. Результат этой политики должен был вносить в умы мыслящих людей концепцию человечества как единого целого; старая приверженность к городам-государствам и (в меньшей степени) к греческой расе перестала казаться соответствующей условиям. В философии этот космополитический взгляд берет начало от стоиков, но в действительности он появился раньше -- начиная со времен Александра Македонского. Результатом было взаимное влияние культуры греков и варваров: варвары узнали кое-что из греческой науки, а греки приобщились ко многим суевериям варваров. Греческая цивилизация, охватив более широкую область, стала в меньшей степени чисто греческой,

Греческая цивилизация была в основном городской. Многие греки, конечно, занимались сельским хозяйством, но их вклад в то, что являлось отличительной чертой греческой культуры, был очень мал. Начиная с милетской школы и позже, те греки, которые вносили выдающийся вклад в науку, философию и литературу, были связаны с богатыми торговыми городами, часто окружёнными варварским населением. Этот тип цивилизации был установлен не греками, а финикийцами. Тир, Сидон и Карфаген зависели от физического труда рабов в своей стране и от наемников при ведении войн. Они не зависели, как современные столичные города, от многочисленного сельского населения той же крови и с теми же равными политическими правами. Самую подходящую современную аналогию можно было видеть на Дальнем Востоке во второй половине девятнадцатого века. Сингапур и Гонконг, Шанхай и другие открытые порты Китая были европейскими островками, где белые, составляли торговую аристократию, живущую за счет труда кули. В Северной Америке, севернее линии Мейсон -- Диксон, поскольку такой труд отсутствовал, белые были вынуждены сами работать в сельском хозяйстве. По этой причине позиции белого человека в Северной Америке прочны, в то время как на Дальнем Востоке они уже сильно пошатнулись и могут быть совсем разрушены. Однако многое из культуры этого типа выживает, особенно индустриализм. Эта аналогия поможет нам понять позиции греков в восточных частях империи Александра.

Влияние Александра на воображение народов Азии было большим и длительным. Первая книга Маккавеев, написанная спустя столетие после его смерти, открывается рассказом о его жизни.

"И случилось так, Александр, сын Филиппа, македонец, пришел из земли Четим (хеттон), разгромил Дария, царя персов и мидян, и стал царствовать вместо него первый из владык Греции, и вел много войн, и захватил много крепостей, и убивал земных царей, и прошел из конца в конец всю землю, и брал добычу у многих народов, настолько, что земля смирялась, затихала перед ним; и он оттого вознесся духом, и сердце его взыграло. И он собрал весьма сильное, могучее войско и царствовал над землями и царями, и они стали его данниками. И после всего этого он впал в болезнь и почувствовал приближение смерти. Почему он и созвал своих слуг -- тех, кто были благородного происхождения и воспитывались с ним вместе от его юности. И разделил свое царство между ними, пока сам он был ещё жив. Это исторически неверно. Так Александр царствовал двенадцать лет, а затем умер". Он как легендарный герой продолжал существовать в магометанской религии, и по сей день вожди мелких племен в Гималаях утверждают, что ведут свое происхождение от него. Возможно, что это не так, так как сыновья, верившие и это, воспитывались в Итоне. Ни один из подлинно исторических героев не давал такой великолепной возможности для мифотворчества.

После смерти Александра была сделана попытка сохранить единстве его империи. Но из двух его сыновей один был младенцем, а другой ещё не родился. У каждого из них были сторонники, но в последовавшей затем гражданской войне оба были устранены. В конце концов его империя была поделена между семьями трех полководцев, из которых один получил, грубо говоря, европейскую, другой -- африканскую и третий -- азиатскую часть владений Александра. Европейская часть досталась в конечном счете потомкам Антигона; Птолемей, который получил Египет, сделал своей столицей Александрию; Селевк, который после многолетних войн получил Азию, был слишком занят военными походами, чтобы иметь постоянную столицу, но позднее главным городом при его династии была Антиохия.

И Птолемей и Селевкиды (так была названа династия Селевка) отказались от попыток Александра слить греков с варварами и установили военные тирании, основанные вначале на той части македонской армии, которая подчинялась им, усиленной греческими наемниками. Птолемеи довольно прочно удерживали власть в Египте, но в Азии смешанным династическим войнам, длившимся две сотни лет, положило конец лишь римское завоевание. За эти два столетия Персия была завоёвана парфянами, а изоляция бактрийских греков становилась все большей.

Во втором веке до нашей эры (после которого они быстро стали приходить в упадок) у них был царем Менандр, чья Индийская империя была обширной. В переводе на китайский язык и частично на язык Пали уцелело два его диалога с буддийскими мудрецами. Доктор Тарн предполагает, что первый из них основан на греческом подлиннике; второй же, в конце которого Менандр отрекается от престола и объявляет, что становится буддийским святым, документального подтверждения не имеет.

В то время буддизм был религией, энергично вербующей себе прозелитов. Ашока (264--228) -- святой буддийский царь -- записывает в сохранившейся до нашего времени надписи, что он послал миссионеров ко всем македонским царям: "И это самое важное завоевание, по мнению Его Величества, завоевание по Закону; и это также осуществлено Его Величеством и в своих собственных владениях и во всех соседних царствах на шестьсот лиг в окрестности -- даже там, где проживает греческий царь Антиох, и за владениями Антиоха, где живут четыре царя, называемые по-разному: Птолемей, Антигон, Мегас и Александр... и подобным же образом здесь, во владениях царя среди ионийцев" (то есть греков из Пенджаба). К несчастью, на Западе отчета об этих миссионерах не сохранилось.

Вавилония находилась под гораздо более глубоким влиянием эллинизма. Как мы уже видели, единственным из древних, кто вслед за Аристархом Самосским поддерживал систему, подобную системе Коперника, был Селевк из Селевкии на Тигре, живший около 150 года до нашей эры Тацит говорит о Селевкии в 1 веке нашей эры как о городе, не подвергшемся порче в варварском духе, а помнившем о своем основателе Селевке. Царе, а не астрономе. "В нем триста граждан выбираются по богатству или мудрости в качестве сената; народ имеет свою долю власти". По всей Месопотамии и дальше на запад греческий язык стал языком литературы и культуры и оставался таковым вплоть до магометанского завоевания.

Сирия (за исключением Иудеи) полностью подпала под влияние эллинизма в том, что касается языка и литературы. Но сельское население, как более консервативное, сохранило привычные для него религию и язык. В Малой Азии греческие города на побережье в течение целых столетий оказывали влияние на своих соседей варваров. Это было усилено македонским завоеванием. О первом конфликте эллинизма с евреями повествуется в книге Маккавеев. Это глубоко интересная история, не похожая ни на что другое в Македонской империи. Я остановлюсь на этой истории позднее, когда дойду до происхождения и развития христианства. Нигде греческое влияние не сталкивалось со столь упорным сопротивлением.

С точки зрения эллинистической культуры самые блестящие её успехи в третьем веке до нашей эры были связаны с городом Александрией. Египет был менее подвержен опасности войн, чем европейская и азиатская части македонских владений, а для торговли Александрия была расположена чрезвычайно удобно. Птолемеи были покровителями науки и привлекали в свою столицу многих лучших людей того времени. Математика сделалась и продолжала оставаться до падения Рима главным образом александрийской. Правда, Архимед был сицилийцем и жил в той единственной части света, где греческие города-государства (до момента его смерти в 212 году до нашей эры) сохраняли независимость, но и он также учился в Александрии. Эратосфен был главным библиотекарем знаменитой Александрийской библиотеки. Математики и ученые-естественники, связанные более или менее тесно с Александрией в третьем веке до нашей эры, были не менее талантливыми, чем греки предыдущих столетий, и проделали равную по значению работу. Но они занимались наукой не так, как их предшественники, то есть не всеми её областями, не обсуждали вопросы универсальной философии; они были специалистами в современном смысле. Евклид, Аристарх, Архимед и Аполлоний довольствовались тем, что были математиками; в философии они не стремились к оригинальности.

Эта эпоха характеризуется специализацией во всех отраслях не только в мире науки. В самоуправляющихся греческих городах пятого и четвёртого веков до нашей эры считалось, что способный человек может заниматься самой разнообразной деятельностью. Он мог быть по мере надобности воином, политическим деятелем, законодателем или философом. Сократ, хотя он не любил политики, не мог остаться в стороне от политических споров. В молодости он был воином и (несмотря на отрицание этого факта в "Апологии" Платона) занимался изучением естественных наук. Протагор, обучая скептицизму аристократическую молодежь, находил время для активного участия в практической жизни, разработал свод законов для Фурии. Платон политиканствовал, хотя и без успеха. Ксенофонт, если он не писал о Сократе и не выступал в роли рабовладельца, в свободное время был полководцем. Математики-пифагорейцы пытались добиться управления городами. Каждый должен был служить присяжным и выполнять различные другие общественные обязанности. В третьем веке до нашей эры все это изменилось. Правда, старые города-государства продолжали проводить свою политику, но она стала узкоограниченной и незначительной, поскольку Греция находилась во власти македонских армий. Серьезная борьба за власть шла между македонскими воинами; она не касалась вопросов принципиальных; дело шло лишь о распределении территории между соперниками-авантюристами. В области административной и технической эти в той или иной степени необразованные воины использовали греков в качестве экспертов; в Египте, например, была выполнена отличная работа по дренажу и орошению. Были воины, администраторы, врачи, математики, философы, но не было никого, кто был бы всем этим вместе.

Это была такая эпоха, когда человек, имеющий деньги и не стремящийся к власти, мог прожить очень приятную жизнь -- при условии, что он не попадется на пути никакой мародерствующей армии. Ученые, которые снискали расположение какого-нибудь князя, могли вести роскошный образ жизни, но только в случае, если они были искусными льстецами и не возражали против того, чтобы быть мишенью невежественных царственных острот. Но не было того, что можно назвать безопасностью. Дворцовый переворот мог сместить его (ученого льстеца) патрона; галаты могли разрушить виллу богача; родной город мог быть разграблен, как случалось в войнах династий. Не удивительно, что при таких обстоятельствах люди стали поклоняться богине Фортуне, или удаче. Казалось, не было ничего разумного в устройстве человеческих дел. Те же, кто упрямо искал где-нибудь разумное, уходили в себя и решали, как Сатана у Мильтона, что:

Ум -- свой, особый мир. И он в себе, внутри, Способен превратить рай в ад и сделать рай из ада.

Ни у кого, кроме своекорыстных авантюристов, не осталось побуждения интересоваться общественными делами. После блестящего периода завоеваний Александра эллинистический мир превратился в хаос из-за отсутствия деспота, достаточно сильного, чтобы достичь прочного превосходства, или из-за отсутствия принципа, достаточно могущественного, чтобы обеспечить сплоченность общества. Ум греков при столкновении с новыми политическими проблемами показал свою полную неспособность их решить. Римляне несомненно были глупы и грубы в сравнении с греками, но они по крайней мере создали порядок. Старый беспорядок дней свободы был терпим, потому что каждый гражданин пользовался долей этой свободы; но новый, македонский беспорядок, навязанный подданным неумелыми правителями, был совершенно невыносим, гораздо более невыносим, чем последующее подчинение Риму.

Широко распространены были общественное недовольство и страх перед революцией. Заработная плата свободных работников упала, надо полагать из-за конкуренции труда восточных рабов; а тем временем цены на товары широкого потребления росли. Мы видим, что уже в самом начале своей карьеры Александр находил время заключать договоры, предназначенные для того, чтобы держать бедных в подчинении. "В договорах, заключенных в 335 году до нашей эры между Александром и государствами Коринфской лиги, предусматривалось, что Совет лиги и представитель Александра должны были смотреть за тем, чтобы ни в одном городе лиги не было ни конфискации личной собственности, ни раздела земли, ни аннулирования долга, ни освобождения рабов для целей революции". Этот очерк исключительно интересен и содержит много фактов, которые нелегко найти где-либо в другом месте. Храмы в эллинистическом мире были банкирами: им принадлежал золотой запас, и они контролировали кредит. В начале третьего века до нашей эры храм Аполлона на Делосс давал деньги взаймы из 10 процентов; ранее процент был выше.

Свободные работники, находившие заработную плату недостаточной даже для удовлетворения самых насущных потребностей, если они были молоды и сильны, могли наняться в солдаты. Жизнь наемного солдата, несомненно, была полна опасностей и трудностей, но зато в ней имелись и большие возможности. Могла быть добыча в каком-нибудь богатом восточном городе, мог представиться случай выгодного мятежа. Для командира, должно быть, опасно было попытаться распустить свою армию, и, возможно, эта опасность была одной из причин, почему войны почти не прекращались.

Старый гражданский дух более или менее сохранялся в старых греческих городах, но не в новых, основанных Александром, не исключая и Александрии. В самые ранние времена новый город всегда являлся колонией переселенцев из какого-нибудь старого города и оставался связанным со своим отчим городом узами чувства. Такого рода чувство имело большую устойчивость, как показала, например, дипломатическая деятельность города Лампсака на Геллеспонте в 196 году до нашей эры. Этому городу-колонии угрожало подчинение царю Антиоху третьему из династии Селевкидов, и он решил обратиться в Рим за защитой. Было направлено посольство, но оно не поехало прямо в Рим; несмотря на огромное расстояние, прежде направилось в Марсель, который, подобно Лампсаку, был колонией Фокеи и к которому, кроме того, дружественно относились римляне. Граждане Марселя, выслушав речь посла, немедленно решили послать свою собственную дипломатическую миссию в Рим, чтобы поддержать родственный город. Галлы, которые жили дальше в глубь страны от Марселя, присоединились к марсельцам и направили письмо своим землякам в Малой Азии, галатам, предлагая Лампсаку свою дружбу; Рим, естественно, был рад предлогу вмешаться в дела Малой Азии, и благодаря вмешательству Рима Лампсак сохранил свою свободу, пока это не стало неудобным для римлян.

Вообще правители Азии называли себя филэллинами и находились, насколько позволяли политика и военные нужды, в дружественных отношениях со старыми греческими городами. Эти города желали и (когда могли) требовали как своего права демократического самоуправления, освобождения от дани и свободы от царского гарнизона. Стоило тратить время на то, чтобы примирять их, потому что они были богаты, могли поставлять наемных солдат и многие из них обладали важными гаванями. Но если они становились на сторону тех, кто проигрывал в гражданской войне, они открывали дорогу для полного своего завоевания. В целом Селевкиды и другие династии, которые постепенно возникали, обращались с ними терпимо, но бывали и исключения.

Новые города, хотя они и имели некоторую долю самоуправления, не обладали теми же традициями, что и старые города. Граждане этих городов были не однородного происхождения, но являлись выходцами из всех частей Греции. Это были в основном авантюристы типа конкистадоров или поселенцев в Иоганнесбурге, неблагочестивые пилигримы, подобные ранним греческим колонистам или пионерам Новой Англии. Следовательно, ни один основанный Александром город не представлял собой сильной политической единицы. Это было удобством с точки зрения царской власти, но слабостью в смысле распространения эллинизма.

Влияние негреческой религии и предрассудков на эллинистический мир было в основном, но не целиком, плохим. Этого могло не случиться. У евреев, персов и буддистов были религии, определенно стоявшие на более высоком уровне по сравнению с общераспространенным греческим политеизмом, и их могли бы с пользой изучать даже лучшие философы. К несчастью, именно вавилоняне и халдеи в наибольшей степени поразили воображение греков. Прежде всего впечатляла их баснословная древность; их священные рассказы уходили в прошлое на целые тысячелетия и претендовали на то, что они ещё на многие тысячелетия старше. Имелась и подлинная мудрость: вавилоняне могли более или менее верно предсказывать затмение солнца задолго до того, как смогли это делать греки. Но то была только основа для восприятия, а воспринимались главным образом астрология и магия. "Астрология, -- говорит профессор Гилберт Маррей, -- охватила эллинистический ум, словно некая новая болезнь, охватывающая народ какого-нибудь отдаленного острова. Могила Озимандия, как её описывает Диодор, была покрыта астрологическими символами; могила Антиоха 1, которая была открыта в Коммагене, -- такова же. Для царей было естественно верить, что звезды покровительствуют им. Но каждый был готов воспринять заразу". Кажется, впервые научил греков астрологии во времена Александра халдеец по имени Берос, который вел обучение в Косе и, согласно Сенеке, "толковал Бела". "Это, -- говорит профессор Маррей, -- должно означать, что он перевел на греческий язык "Око Бела", трактат на семидесяти табличках, найденный в библиотеке Ассурбанипала (686--626 годы до нашей эры), но составленный для Саргона первого в третьем тысячелетии до нашей эры".

Как мы увидим, большинство даже лучших философов стали верить в астрологию. Это повлекло за собой -- поскольку астрология считала, что будущее можно предсказать, -- верование в необходимость или в судьбу, которое можно было противопоставить широко распространенной вере в фортуну. Несомненно, что большинство людей верило и в то и в другое, совершенно не замечая их несовместимости.

Общее смешение должно было привести к разрушению морали, даже больше чем к интеллектуальной расслабленности. Неуверенность, длящаяся целые века, в то время как с ней может совмещаться высшая степень святости у немногих, пагубна для прозаической повседневной добродетели респектабельных граждан. Казалось, нет смысла быть экономным, раз завтра все ваши сбережения могут быть растрачены по-пустому; нет никаких преимуществ в том, чтобы быть честным, поскольку тот человек, в отношении к которому вы её проявляете, обязательно обманет вас; незачем упорно придерживаться какого-либо убеждения, ибо все убеждения не имеют значения или шансов на устойчивую победу; нет доводов в пользу правдивости, так как только гибкое приспособленчество помогает сохранить жизнь и состояние. Человек, чья добродетель лишена иного источника, кроме чисто земной осторожности, в таком мире станет авантюристом, если у него есть смелость, а если её нет, будет стремиться остаться незаметным как робкий приспособленец. Менандр, который жил в то время, говорил:

Много случаев я знавал. Когда люди, не мошенники, Становились таковыми из-за неудач, но принуждению.

Это суммирует моральный характер третьего века до нашей эры, за вычетом нескольких исключительных людей. Даже среди этих немногих надежда уступила место страху; целью жизни скорее было избежать несчастья, чем достичь какого-либо реального блага.

"Метафизика отступает на задний план; теперь индивидуальная этика становится самой важной. Философия более не является факелом, который ведет за собой немногих бесстрашных искателей истины; вернее, это карста скорой помощи, следующая в кильватере борьбы за существование и подбирающая слабых и раненых". Выше приведенная цитата из Менандра взята из той же главы.